Израиль - страна библейских смыслов

Моя профессия - гид. Я учился этому в Советском Союзе и в Израиле, водил экскурсии по Петербургу и по Иерусалиму. Любовь к двум великим городам позволяет мне делать сравнения. Есть ли сходство и в чем состоят различия рассказов об этих странах? В чем уникальность Израиля, и чем он отличается от прекрасной Европы?

Ленинградская юность

В среде, к которой я принадлежал во времена своей ленинградской юности, жизненные приоритеты были определены, казалось, раз и навсегда. Главными предметами в школе считались естественные науки: математика, физика и химия. Cамо собой разумелось, что именно эти предметы должны будут лежать в основе специальности, которой следовало посвятить жизнь (за исключением тех, кого их родители метили в музыканты или врачи).

Я был хорошим учеником и послушным сыном, поэтому воспринял эти установки настолько глубоко, что считал их своими. Мне казалось, что это я сам выбрал институт, в который подал документы: мне понравились его лаборатории, залитые теплым светом, и... зеленые плитки на полу широких коридоров. На самом деле, это была одна из немногих «карт» в той единственной «колоде», на которую я был настроен.

Предопределенность жизненного пути - как это прекрасно! Она делает человека счастливым, потому что избавляет от поисков и сомнений, от неопределенностей и ошибок. И никакой тебе безработицы: выпускников институтов «распределяли», часто, игнорируя их собственное желание. Теоретически, место работы можно было поменять, но нередко, с ним заключался «католический брак» до заслуженной пенсии.

Вероятно, эта система была лучшим достижением Советского Союза и его социализма. Только в моем случае она не нашла себе преданного почитателя. Когда дело уже шло к диплому, я ощутил себя неблагодарным пасынком этого общества. И больше всего меня раздражали его рамки во всех сферах жизни.

Но все было не так уж трагично. Если главная работа не нравилась, кроме нее можно иметь другую, «для души». И вот, не успев получить первую специальность, я стал искать для себя вторую, которая будет мне интересна на самом деле. Почему-то, я захотел стать экскурсоводом, и это было, как я сейчас думаю, моим первым самостоятельным решением.

Я - экскурсовод

Жизнь без препятствий и неудач была бы скучна. Вероятно, чтобы я не испытал подобной скуки, в Петропавловской крепости со мной даже не стали разговаривать. Да и мне было полезно узнать, что техническое образование, которое я считал единственно правильным, может еще и... мешать. Зато как приятно было получить теплый прием, на который я, между прочим, тайно рассчитывал, в Екатерининском дворце-музее в городе Пушкине!

Я закончил первые в своей жизни курсы экскурсоводов с неискоренимым убеждением, что то, чему нас там учили, должен знать каждый, потому что это и есть настоящее образование, делающее человека культурным. И я стал воплощать это ощущение в жизнь.

Сначала я это делал в музее и только по выходным и праздничным дням, так как остальные отдавал своей основной работе. Потом закончил еще одни курсы, на этот раз по архитектуре Петербурга-Ленинграда, и стал внештатным гидом ГЭБа (городского экскурсионного бюро), и начал водить уже автобусные экскурсии. А когда появились первые кооперативы, то в одном из них я освоил маршрут «Ленинград - город всех религий». Для меня он стал, одновременно, и «лебединой песней», и разминкой перед будущим.

Мое израильское детство

Переезд в Израиль - это как начало новой жизни с ее детством, юношескими мечтаниями, пробами, ошибками и успехами. Но в этот раз я с самого начала знал, что мне нужно: я хотел водить экскурсии по Стране Библии. Первый шаг к этой работе был сделан интуитивно: так сложилось, что «моим» городом в Израиле сразу стал Иерусалим.

Это было удивительно, но путь к моей профессии во второй жизни оказался таким же, как и в первой. Снова сначала был музей, в этот раз Музей Израиля в Иерусалиме. Он принял участие в абсорбции новых репатриантов - музейных работников. Я попал в эту группу, несмотря на огромный конкурс, а потом вошел в число 15 счастливчиков, которым предоставили работу. Музей Израиля для меня был трамплином для учебы в двухгодичной школе туризма на базе Еврейского университета.

Сравнение сравнению рознь

В нашей советской жизни было принято сравнивать все со всем. Даже существовали несколько модных координат: там - здесь, «у них» - «у нас», раньше - сейчас. На игре в сопоставления были основаны статьи, книги, эстрадные выступлени; ею питалась чуть ли не целая культура. Мне не нравятся сравнения, которые ставят своей целью показать, что что-то лучше (или хуже) чего-то. Я люблю соотносить... разное. Причем, такие предметы сравнения, которые я знаю изнутри и люблю, и каждый из них является частью меня самого.

Так вышло, что курсы ГЭБа и школу при министерстве туризма Израиля я окончил с интервалом 10 лет (1983 и 1993 гг.). Теперь я могу сравнить, как и чему учили экскурсоводов в Израиле и в Петербурге.

Если ограничиваться одним словом, то и там, и тут - отлично!

В Ленинграде у нас были прекрасные лекторы, авторы собственных монографий, люди, умевшие не только видеть и мыслить самостоятельно, но еще и красиво и понятно выражать увиденное и понятое. В этом отношении в Израиле мне было намного труднее: как оценить красоту языка, на котором я сам только вчера начал с трудом изъясняться. На первых порах я ловил общий смысл по датам, знакомым названиям и именам. Но нам преподавали профессора Еврейского университета, все, без исключения, яркие личности, среди которых были и ученые с мировыми именами, такие как археолог Меир Бен Дов и кумрановед Ханан Эшель (благословенна память о нем). Слушать их было чрезвычайно интересно, а увлечение прокладывало дорогу пониманию.

Отличие в различии

Самое заметное отличие между двумя школами заключалось в подходе к проведению экскурсии. В Советском Союзе была наработана строгая методика с неукоснительными правилами. Существовала даже особая специальность - методист, который проверял, насколько качественно работает экскурсовод. Новый маршрут готовила целая бригада гидов во главе с ответственным. Многочисленные объекты экскурсий делились между участниками и каждый письменно составлял их экскурсионное описание вместе с подборкой литературы по теме. Конкретный объект, а иногда, и несколько — это отдельная остановка. Они не должны были механически следовать друг за другом - между ними нужно было делать логические переходы. Нельзя повторять одни и те же слова и фразы, дважды проходить по одному и тому же месту. Нужно следить за словами и избавляться от речевых паразитов. Для получения права проведения экскурсии по конкретному маршруту, новый гид должен был непременно пройти прослушивание. Обычно, методист тихо сидел в конце автобуса и вел подробнейший кондуит, в который заносил все наши погрешности. При такой системе контроля мы привыкали слушать самих себя и контролировать, что мы говорим.

В Израиле все было иначе. О какой общей методике могла идти речь, если в нашей группе учились вместе репатрианты из СССР, выходцы из Южной Америки с родным испанским, несколько европейцев и североамериканцев, которые общались на английском, и сабр, говоривших на иврите? Каждый из нас будет обращаться к своей аудитории, и только он сможет решать, как это сделать наилучшим образом. Нам давали большой объем разнообразных знаний, а вопросы их методической подачи становились нашим личным делом.

Автобусные экскурсии по Петербургу были четко определены по времени. Обычно, 3-4 часа с возможностью в тот же день провести еще одну такую же. В Израиле в подавляющем большинстве случаев - это целый день или несколько подряд. Хорошо, если маршрут заранее определен — но ведь бывает, что и нет! Тогда ты сам себе становишься методистом, собираешь материал, выбираешь остановки, придумываешь переходы. А потом сам себя слушаешь, и делаешь такой нелицеприятный разбор, что сам же потом полночи не спишь.

Израиль совершенно уникален

Но различия в методическом подходе второстепенны. В конце концов, привыкаешь, нарабатываются определенные речевые навыки, накапливаются текстовые обороты. Одним словом, справляешься. Методика с методистами - это не более, чем стремление к профессиональному совершенству, высокому общему уровню. Но, в конечном итоге, каждый из нас проводит экскурсии в соответствии со своими знаниями, умениями и личными качествами. Внешние факторы помогают нам обрести первое и второе, а третье — это то, что мы есть сами, наша личность.

И только со временем, по прошествии немалого количества лет, я понял, что между экскурсиями по Петербургу и России, даже, по всей Европе в целом, с одной стороны, и по Израилю, с другой, есть одно глубокое отличие. Осознание этого обстоятельства пришло ко мне после нескольких поездок в Италию, наполненную туристскими объектами высочайшего класса, как никакая другая страна мира.

В Европу, в том числе, разумеется, и в Россию люди ездят за... красотой. Архитектуры, живописи, мозаик, фресок, предметов прикладного искусства и других плодов рук человеческих. То, что мы видим там, одним словом, есть образы. За каждым из них стоит автор, его творческая манера, обший стиль эпохи, в которую он жил, обстоятельства заказа. Именно это нам и рассказывает гид.

Художественные произведения почти всегда имеют свой сюжет. Источников этих сюжетов много, но наиболее важные связаны с религией. Мы говорим о путешествиях по миру христианской культуры, которая в своем блестящем прошлом была, буквально, пропитана Священным Писанием. Можно сказать, что она столетиями пересказывала его, используя бесчисленное множество зрительных (и музыкальных) форм.

Этот главный источник сюжетов для европейского искусства есть рассказ о народе Израиля и его Стране. Все эпизоды, которые ТАМ изображают, ЗДЕСЬ имеют свои адреса. Их не всегда легко отыскать, мы приводим аргументы, почему, то, о чем говорится, произошло именно здесь, а не где-то еще. И если это случилось тут, то из этого следует...

И мы не замечаем, как начинаем погружаться в сферу смыслов слов и понятий, взаимоотношений между персонажами и связей различных сюжетов Книги Книг. Текст, из которого европейцы черпали свое вдохновение, в нашей стране «разлит» в самом ее пространстве, содержит в себе описание ее истории, географии, особенностей природы и климата. В результате, экскурсовод по Израилю поневоле становится толкователем и комментатором.

Да, у нас в Израиле тоже есть архитектура и искусство, мастера и художественные стили; мы тоже можем вести краеведческие экскурсии по объектам. Но у нас есть то, чего нет больше нигде — мы так или иначе, успешно или не очень, вольно или нет говорим о внутренних смыслах Библии. Как те, кто знает, что рассказывает, так и те, кто рассказывает, что знает.

Все это можно выразить в короткой фразе: Европа - это огромное пространство красивых ОБРАЗОВ. Израиль, в свою очередь - маленькая страна глубинных библейских СМЫСЛОВ.